На прошлое неделе, копая траншею на линии Сталина, я заметил, что берёзы в лесу покрылись едва заметной, тончайшей зелёной дымкой. Да, так и есть – началось сокодвижение, и набухли почки на ветвях. И хотя березовый сок мутный и безвкусный, а до распускания листьев ещё очень далеко, чувствовалось, что весна не за горами. (В старину в голодный год такие почки добавляли в муку при выпечке хлеба – сейчас в них много полезных веществ).
С 12 марта начался прилёт гусей и прочей водоплавающей птицы. Пока малыми стаями, в основном по ночам, Озера ещё во льду, но реки вскрылись уже в феврале. Над полями послышалась первая трель жаворонка. Вороны, которые, как известно, никуда не улетают, собрались в стаю и сделали инспекционный облёт линии Сталина, весело перекликаясь. Весна и ворону в радость…
Но к концу недели погода переменилась. Похолодало, выпал снег. Ночная температура упала до минус десяти. И сразу прекратился прилёт птиц: пернатые задержались в более теплых краях, дожидаясь, когда на северо-западе России кончится похолодание.
В субботу наша группа «Поиск» отправилась в очередной полевой выход. Едва мы выехали за город, как увидели, что снега там выпало гораздо больше, чем в Острове. Дул сильный ветер, и сияло ярчайшее весеннее солнце. По небу мчались тяжёлые снеговые тучи, но чувствовалось, что погоду они сегодня не испортят.
Далеко ехать мы не стали, и вскоре свернули с трассы на просёлочную дорогу. Просёлок вывел к лесной дороге, вдрызг разбитой лесовозами, как видно на снимке. Всё, приехали. Впрочем, эта дорога хуже уже не будет – весь строевой лес выпилен и вывезен, остались одни кусты за захламленные пустоши. Самые волчьи места, и сегодня мы наверняка увидим их следы.
Мы вышли из машины, развели костёр и вскипятили чай. Сегодня выезд «антикризисный» — обедать не придётся, не по карману стало такое излишество. На бензин-то едва наскребли, не до жиру.
Позавтракав, мы отправились в поиск.
В 1944 году тут шли тяжёлые бои. Останки свыше семидесяти бойцов мы обнаружили в этих местах, на полях и болотах, и это едва ли третья часть от общего числа здесь погибших. Где искать остальных – неведомо. По слухам, после войны часть павших была уложена местными жителями в траншею и присыпана землёй. Если это так, то поиск будет максимально затруднён – никаких железных вещей (касок, оружия) в такой траншее нет, и наткнуться на неё можно только случайно.
Разбившись на несколько групп, мы прочесываем местность. Но успехи невелики. Разбитый в хлам диск от ППШ, такой же диск от «дегтяря», стреляные гильзы, осколки. Останков нет.
Пока мы работаем, в небе разыгрывается световое шоу. Тучи, гонимые ветром, исполняют замысловатый танец. Солнечные лучи прорезают в них прорехи, золотят края. Тучи то сбиваются в одно тяжёлое серое покрывало, то разбегаются, открывая синь небес.
Походив часа три по пригоркам и не найдя ничего стоящего, мы перебазируемся в болотистую низину. Под ногами хлюпает, где-то подо льдом журчит вода, ветер колышет серую ряднину сухого тростника.
Стоп! Прибор аж зашёлся в писке. Где-то рядом – большой кусок металла. Сразу забыта усталость, и мы машем лопатами, как заведённые. Но что такое? Яма всё больше и больше, а никакого металла нет! А если проверить щупом? То же самое, никаких следов. Опускаем прибор – металлоискатель вопит истошным голосом. Причём указывает на большую площадь. Загадка какая-то!
Может, рядом «горючий камень»? (Так мы называем куски железной руды, принесённые ледником с гор Швеции. Их очень мало, но изредка они встречаются).
Да нет рядом никаких камней. Ни «горючих», ни простых. И тут нас осенила догадка. Так мы же нашли жилу болотной руды! Вон, какая глина ржавая! (Точнее, смесь глины с песком). И прибор на неё реагирует странно: на большой кусок пищит, а разломишь, замолкает.
Всё стало ясно. В средневековье из таких болотных руд выплавляли железо. Уж не знаю, каким манером тогда их обогащали, но сперва выплавляли низкокачественное кричное железо. (Готовые крицы археологи находят в большом количестве по всей Руси, и у нас в музее они тоже имеются). Затем неоднократно проковывали, очищая, таким образом, железо от вредных примесей. И уж опосля всех этих операций получали более-менее качественную сталь. Я, как рабочий-металлист, не верю в сказки про небывалые свойства тогдашнего оружия. Возможно, такие клинки изготовлялись в единичных экземплярах, а изделия обычных кузнецов были весьма низкосортными. Современная сталь гораздо лучше.
Жила болотной руды – вещь хорошая, и в Средние века весьма ценная, но сейчас она никому даром не нужна. Мы снова подымаемся на пригорок. Проходим мимо ёлок и углубляемся в березняк. Выходим к старым немецким траншеям. Большая их часть сровнена землёй лесовозами, но кое-где их ещё можно увидеть.
Но и тут удачи нет. Видно, день сегодня такой. Ничего не найдя, мы помаленьку возвращаемся к машине. Поскольку находок нет, остаётся только одно – любоваться на окружающую природу.
Солнце клонилось к западу. Стих ветер. Мы уже не надеялись ничего найти, и реагировали на сигналы прибора чисто машинально. Как вдруг из-под лопаты выкатился ком мерзлой земли, а в нём – крышка от немецкого котелка! Да ещё с надписью – хозяином был какой-то Ганс. Так-так, в этом месте надо поискать получше…
И находки не заставили долго ждать. Минут через десять Айгиз Асфанияров нашел немецкий кастет! Такие штучки выдавали немцам для рукопашного боя. Это заводское изделие, а не какая-то хулиганская самоделка. Кастет официально стоял на вооружении немецкой армии. (Не могу сказать, был ли он на вооружении армии Советской).
Вещь эта попадается довольно редко. Во всяком случае, наша группа находит такую в первый раз. Восторгу нет предела.
А ещё через пять минут мы находим пару железобетонных блоков, которые немцы использовали для строительства своих бункеров. Раньше, когда у нас не было «линии Сталина», мы бросали их, но сейчас это – тоже экспонаты, и мы грузим блоки в машину. Пригодятся для музейной экспозиции.
Тем временем солнце коснулось горизонта, и его лучи стелились по земле. Тучи разбежались, и ночь обещала быть тихой. Мы загрузили машину, сели сами и поехали в Остров. Снимок на прощание, и айда домой.
Так закончился день 19 марта. Останков не нашли, но хотя бы взяли утешительный приз – немецкий кастет. Очистим, и выставим его в музее. Кризис кризисом, а жизнь продолжается…
Рахим Джунусов